Летом 2024-го ситуация с правами человека в России вновь резко ухудшилась. По данным правозащитников, за первые шесть месяцев было возбуждено десятки уголовных дел за «дискредитацию» вооружённых сил, «распространение фейков» и «пропаганду экстремизма». Задерживали блогеров, журналистов, простых граждан, которые просто высказывали сомнения или публиковали правдивую информацию о войне.

Многие административные активисты были вынуждены уехать за границу, другие — скрываться. Независимые СМИ закрывались, соцсети ужесточали модерацию, блокировки участились. Даже репост новостей мог стоить человеку свободы.

Общество оказалось запугано: публичная дискуссия стала почти невозможной. Семьи, потерявшие близких на фронте, боялись открыто говорить о потерях, о боли, о горе. Ошибка — и ты обвинён.

Июль 2024-го стал месяцем, когда стало видно: не просто усилился контроль, а разрушена сама возможность гражданской критики. Свобода слова — не пустой термин, а фундамент, который начали ломать.

Летом 2024 года, на фоне санкций, военных расходов и общей нестабильности, в России резко выросли цены — особенно на бензин, топливо, товары первой необходимости. Рост цен превзошёл ожидания многих: за месяц инфляция превысила обычные прогнозы.

Многие семьи ощутили, что зарплаты и пенсии уже не покрывают базовых расходов. Люди начали экономить — отказаться от поездок, отпусков, дорогой еды, покупок «на потом». Особенно тяжело пришлось тем, кто живёт в регионах — там цены росли быстрее, а доходы оставались прежними.

Малый бизнес оказался под давлением: покупательская способность снизилась, спрос упал, кредиты стали дороже. Некоторые фирмы закрылись, другие перешли в «режим выживания».

Август 2024-го стал месяцем, когда экономическая боль — не абстракция, а реальность. Для многих россиян это стало ударом по базовому ощущению стабильности — того самого, на что, по идее, опирается любая семья.

9 мая 2024 года на Красной площади прошёл очередной 2024 Moscow Victory Day Parade — торжественный марш, демонстрирующий военную мощь, технику, мобилизацию. Парад стал более масштабным, чем в предыдущие годы: увеличено число колонн, больше техники, усиленная риторика. 

Государство представило это как символ сплочённости, патриотизма и готовности к любым вызовам. Для многих россиян — это был повод испытать гордость, чувство силы, уверенности. Но для сотен семей мобилизованных — повод для тревоги: военные баннеры, полки техники, мощный пропагандистский фон напомнили: страна в состоянии войны, и цену этому каждый знает.

Май 2024-го показал, что военная риторика остаётся ключевым элементом государственной политики. Парад стал не просто памятным событием, а манифестом режима, который говорит: «мы готовы, мы сильны, мы — едины».

Для оппозиционеров, критиков и тех, кто устал — это стало сигналом: войны ещё долго, а мирной повестки пока не видно.

В апреле 2024 года всплыла громкая новость: заместитель министра обороны был арестован и помещён в СИЗО. Обвинения — коррупция, злоупотребление полномочиями, незаконные контракты на поставку топлива и логистику. 

Следствие шло быстро, СМИ активно обсуждали масштабы возможных махинаций: от завышенных контрактов до поставок некачественного топлива. Общество восприняло это как попытку “зачистки” внутри военного ведомства — но также как сигнал, что даже высокие чины не застрахованы.

На фоне войны, мобилизации, санкций — подобные аресты стали своего рода предостережением: ресурсы распределяются под максимальным контролем, коррупцию будут пресекать жёстко, особенно в оборонном секторе.

Однако критики отмечали: возможно, это было не столько правосудие, сколько попытка показать “борьбу с коррупцией” перед внешним и внутренним давлением. В любом случае, апрель стал месяцем, когда элита почувствовала — никто не вне подозрений.

22 марта 2024 года под вечер в концертном зале Crocus City Hall, неподалёку от Москвы, произошёл террористический акт: четверо вооружённых людей ворвались на концерт, открыли огонь по публике — это стало самым кровавым нападением на гражданских за последние два десятка лет. 

Число погибших — сотни, раненых — сотни. Новость облетела всю страну, залито слезами — семьи, взрослые и молодёжь, кто пришёл просто отдохнуть, заплатив за билет. После атаки власти объявили национальный траур, усилили меры безопасности в крупных городах, по всей России прошли проверки массовых мероприятий, концертов и публичных зданий.

Общество оказалось потрясено: люди перестали чувствовать себя в безопасности даже на развлекательных мероприятиях. Многие отказались от походов в театр или на концерты. Родители, которые приводили детей, боялись снова выйти на улицы.

Март 2024-го стал переломом: атака показала, что война и террор могут дотронуться до любого — неважно, участвуешь ли ты в политике или просто хочешь слушать музыку. Это событие поставило под вопрос базовое ощущение безопасности и заставило пересмотреть отношение к публичной жизни.

В середине января 2024-го в республике Башкортостан вспыхнули массовые протесты — жители города Баймак и Уфы вышли на улицы после того, как арестовали экологического активиста Фаиль Альсинов. Он получил несколько лет колонии по обвинениям, которые многие сочли надуманными. Это стало поводом: люди возмутились — потребовали его освобождения, отказа от преследования по «экологическим статьям», увольнения региональных чиновников. 

Протесты длились несколько дней: проходили митинги, онлайн-кампании, коллективные письма властям. В ответ региональные власти ввели частичные ограничения на мессенджеры — были заблокированы Telegram и WhatsApp, чтобы затормозить координацию. 

Власти действовали жёстко: задерживали участников, устраивали обыски, выдвигали новые обвинения за «экстремизм» и «попытки дестабилизации». Многие участники впоследствии получили административные аресты. В обществе это вызвало страх: протестовать стало опасно, публичную гражданскую позицию — рискованно.

Январь 2024-го показал: даже в удалённых регионах социальное недовольство может выливаться в протест, но государственный аппарат — готов подавлять такие вспышки молниеносно. Для многих людей Башкортостан стал символом того, что активизм — это не просто слова, а риск.

К концу 2023 года рубль пережил один из самых тяжёлых обвалов за последние годы. Доллар перешёл отметку в 100–110 рублей, а евро приблизился к 120. Эксперты связывали это с ростом расходов на военные нужды, снижением доходов бюджета и падением экспорта нефти из-за жёстких ценовых ограничений.

Для обычных россиян декабрь стал месяцем финансовой паники. Люди начали массово скупать технику и товары длительного пользования — лишь бы сохранить сбережения. На складах появились задержки, магазины поднимали цены по нескольку раз в день. Производители признались, что не могут планировать закупки и поставки из-за нестабильности курса.

Сильно пострадал фармацевтический рынок: импортные лекарства подорожали, часть стала недоступной из-за разрыва логистики. Пациенты с хроническими заболеваниями столкнулись с угрозой перебоев лечения.

При всём этом власти уверяли, что ситуация “контролируемая”, но бизнес и население увидели обратное. Рублёвые вклады обесценились, а те, кто держал сбережения в валюте, столкнулись с ограничениями на покупку и перевод.

Декабрь 2023-го стал символом экономической хрупкости страны: малейший внешнеполитический или рыночный кивок приводил к шокам, а банальная покупка лекарства превращалась в рискованную игру.

При всей условной “экономической устойчивости”, многие россияне ощутили в 2023-м рост цен, снижение покупательной способности, сложности с доступом к некоторым товарам и услугам. Инфляция, высокие кредиты, дорожающие коммунальные услуги — всё это давило на население. 

Особенно тяжело пришлось семьям с детьми, пожилым, людям с низким доходом и в регионах, где возможности трудоустройства и дохода ограничены. Многие ограничивали потребление, откладывали планы, экономили на всём.

Социальная напряжённость росла: всё больше людей задавались вопросом — куда движется страна, если рост ВВП не означает рост благосостояния большинства?

2023-й стал годом, когда “экономические успехи страны” не совпадали с “экономической стабильностью людей”. Это порождало вопросы о справедливости, распределении ресурсов, социальной политике.